Услышать онкологический диагноз никто не готов. Даже если были подсказки судьбы.... Могилевчанка Лидия – успешная бизнес-леди – прошла лечение от рака молочной железы и теперь находится в ремиссии. Она верит, что Бог не дает испытаний больше, чем человек способен вынести.
Приводим ее рассказ от первого лица.
Гонка за успехом
Раньше, помню, проезжая мимо онкодиспансера, ощущала подспудный страх — от этого места будто веяло холодом… На всякий случай спросила у мамы, были ли в родне случаи онкозаболеваний. Нет, не было. Выдохнула, успокоилась.
А тут в жизни начался тяжелый период — предательство партнера по бизнесу, похороны папы. Все произошло в течение года. Чтобы выплыть в этой круговерти, включилась в интенсивную работу, которая скорее походила на гонку за успехом (работаю руководителем детского центра). Сосредоточилась на новом проекте, буквально жила там 24/7, но быстро поняла, что силы иссякают на глазах.
Теперь думаю, что триггером заболевания стал стресс: винила себя в каких-то проблемах, страдала от сильной обиды, тяжело переживала уход папы. Меня будто все бросили — хотя рядом были мама, сестра и муж, которые всегда поддерживали, но часть меня кричала от одиночества.
Энергии не было совсем. Ни здоровое питание, ни БАДы, ни витамины не помогали. Буквально валилась с ног, с трудом поднималась по лестнице, постоянно хотела спать, и это нетипичное состояние вынудило обратиться за медицинской помощью.
Среди прочих обследований доктор дал направление на маммографию, там все и выяснилось: в левой молочной железе, почти вплотную к грудной мышце, определяется узловое солидной образование с нерезким контуром. В подмышечной области слева на границе с молочной железой — одиночный измененный лимфоузел.
Еще один удар. Первые дни не плакала, находилась в состоянии эмоционального бессилия, не осознавая до конца произошедшее. Слезы пришли позже, и не о себе: плакала о своих детях. Уходить, оказывается, не страшно — страшно оставлять тех, кто еще не готов жить без тебя.
Думала о том, что старший сын, хоть и взрослый уже, но без матери останется как без стержня, слишком сильная у нас связь. И о том, как хочется помочь дочке — ей придется на себе узнать, что такое расти без мамы. Прощалась с мечтой понянчить когда-нибудь внуков. А младший сын только в третьем классе…
Накрыла тяжелая тоска, сожаление о том, что я свое время, ресурсы тратила не на них. Занималась бизнесом, где меня в итоге предали, взрастила больше тысячи чужих детей, помогая им раскрыться, реализовать таланты. А на своих, получается, не хватало времени.
Собралась с духом и рассказала обо всем мужу. Он не раздумывал: «Будем бороться».
Потом я много анализировала собственную жизнь и часто ловила себя на мысли, что, пока гром не грянет, мы живем беззаботно, небрежно относимся к здоровью. Но верю, что Бог не дает испытаний больше, чем человек способен вынести.
Советчики
Сейчас я сравниваю онкологические заболевания с ковидом, гриппом, сердечно-сосудистыми патологиями, унесшими много жизней, но поддающимися лечению. Да простят меня онкобольные, я не имею намерения обесценить чью-то боль. Пусть другие говорят, что от рака невозможно вылечиться до конца. Я не хочу об этом думать. Верю: болезнь отступает, когда фокус внимания переключается на позитив.
Опухоль до 1,5 см в диаметре, II стадия. Консилиум назначил неоадъювантную (предоперационную) химиотерапию. Конечно, нашлись разные советчики. Помню, кто-то из знакомых позвонил и уговаривал не ехать в больницу, мол, тебя там залечат… Я поблагодарила за заботу и положила трубку. Не лечиться даже мысли не возникало. Понимала, что впереди непростой этап, и уже настроилась, а теперь снова надо себя вытягивать из этих страхов…
Решила: люди вокруг меня не прошли такого пути, поэтому я буду слушать не друзей, которые из лучших побуждений оказывают медвежью услугу, а доктора, прошедшего со своими пациентами этот путь не единожды, и видевшего разные проявления болезни.
Перед кабинетами химиотерапии тоже хватает советчиков, рассказывающих о целебной силе настойки трав или грибов. Одна бабушка делилась с соседями по палате рецептом чудодейственной 40-градусной микстуры… Как тут не вмешаться? Нашла в интернете информацию о перечисленных бабушкой ингредиентах и зачитала медицинские доказательства того, что эта микстура не имеет никакой лечебной силы. И только тогда публика немного успокоилась.
Осинки
На первом осмотре у онкохирурга я задала вопрос, который задают, наверное, все онкопациенты: «Сколько я проживу?». Мне ответили: «О чем вы? Будете лечиться, и проживете долго».
И даже тогда еще не было полного осознания произошедшего, но, когда знакомые заглядывали жалостливо в глаза и спрашивали: «Как вы?», — вот тогда их страх передавался мне. Тут главное — не принимать его, переключаться.
Начался очень тяжелый период ожидания, различных анализов. Спрашивала у врачей, которым доверяю, нужно ли подбирать зарубежную клинику. Получила честный ответ: «У нас в Могилевском областном онкодиспансере есть чем лечить и есть кому лечить».
Меня взялся лечить врач-онколог-хирург, зав. 8 отделением МООД Сергей Зингалев. Я искала информацию об этом докторе в интернете, прочитала немало слов благодарности в его адрес от пациентов. Успокоилась.
В соцсети женщины, находящие в ремиссии по раку молочной железы, порекомендовали получить второе мнение. И мне удалось проконсультироваться с известным минским онкологом-маммологом Антоном Хоровым, который посмотрел документы, сделал дополнительно УЗИ и сказал, что выбрал бы такое же лечение (на тот момент я уже начала химиотерапию): «У вас прекрасный доктор. Доверяйте ему и тщательно выполняйте рекомендации».
Домой ехала окрыленная, много смеялась: теперь была уверена, что все получится.
Врачебный консилиум назначил 8 курсов неоадъювантной химиотерапии, чтобы попробовать уменьшить опухоль перед хирургическим вмешательством, посмотреть, как она будет реагировать.
Перерывы между курсами — 21 день. Уезжала на дачу (особенно когда выпали волосы) — летом в городе мне было душно, плохо, последствия химиотерапии переносить легче на природе. Там свежий воздух, река. Купаться, правда, нельзя: переохлаждение противопоказано. Однажды не сдержалась, побыла немного в воде, и по телу пошел герпес.
Где-то читала, что можно делиться своей болью с осинкой. А здоровья нужно просить у березки. На даче рядом лиственный лес, там и осины, и березы растут. Обнимала их, когда совсем было невмоготу, и потихоньку приходила в себя. На тот момент мне было важно это единение с природой. С кем можно поделиться? С родственниками? Они переживать будут. А деревьям расскажешь, сразу легче станет. Выговоришься, их энергией напитаешься, силы попросишь…
Лекарство от «плесени»
Волосы стали выпадать уже после второй химиотерапии. Платок не хотела, он для меня ассоциируется с онкодиспансером. Носила красиво завернутый палантин. Искала подходящий парик и нашла замечательный вариант — кепку, у которой снизу пришиты волосы. Даже цвет такой, как раньше носила.
Это было прекрасное решение в жару. В машине можно снять, на улице надеть. И в пир, и в мир. Купила несколько на смену и даже научилась их стирать в посудомоечной машине (так волосы дольше сохраняли аккуратный вид).
По мере сил включалась в работу. Но не отпускал страх, что родители, которые приводят ко мне детей на обучение, испугаются моей болезни и не захотят дальше продолжать пользоваться услугами студии. К счастью, я ошибалась.
Принимать химиотерапию надо с правильным отношением. Сказала себе: это не яд. Это лекарство, убивающее плохие клетки. Сравнивала злокачественную опухоль с плесенью: она появилась в организме и хочет его уничтожить. Но есть химиопрепараты, которыми можно воздействовать на эту плесень, чтобы она не распространялась дальше, а если повезет, то и вытравить полностью.
Конечно, я понимала, что вместе с опухолевыми поражаются и здоровые клетки. Но говорила себе: здоровые клетки восстанавливаются, размножаются быстрее, чем клетки, пораженные онкологией, поэтому сейчас задача — дать как можно больше строительного материала для здоровой клетки, чтобы она быстрее размножалась.
Значит, надо максимально правильно питаться. Смотрела состав каждого продукта, придирчиво оценивала, насколько он полезен. Муж меня поддержал. Мы купили большую морозильную камеру и регулярно ездили на фермерский рынок за натуральными овощами, мясом. Да, это дорого. Но если готовить дома самостоятельно, то выходит не так критично по стоимости, как кажется.
Сложнее всего оказалось перевести на здоровое питание всю семью. Дети не перестроились до сих пор. Со временем научилась смотреть только в свою тарелку. Хотите есть колбасные изделия — ешьте. Я не хочу, значит, буду готовить себе мясо.
Семья — моя главная опора и поддержка. Старалась хорохориться перед ними, но бывало совсем плохо, даже встать не могла. Или головокружение такое, что передвигалась с трудом, по стенке. И как-то в такой день никто из детей даже не заглянул в мою комнату. Не поинтересовались самочувствием, не спросили, может, надо чего.
Тогда так обидно стало… Говорю: «Ваша забота — это главное лекарство для меня. Чтобы я понимала, что я вам нужна. Мне нужно знать, для чего я борюсь за право остаться в этой жизни. Услышьте меня, мне нужен повод остаться жить. Скажите, что я вам нужна. Много раз говорите о том, что я вам нужна». Потому что иначе зачем эту боль терпеть? Уйти всегда легче.
Феникс
Спустя 21 день после окончания химиотерапии начались обследования перед операцией. Анализы показали большой отклик (90 %) на лечение. Как я бежала тогда к своему химиотерапевту Веронике Садовской! Хотелось в ноги ей поклониться и сказать огромное спасибо. Встретила в коридоре, на эмоциях выпалила все. А она — опытный врач, зав. 5-м онкологическим химиотерапевтическим отделением — стоит, а у самой слезы на глазах: «Как я рада за вас!».
Мне выполнили онкопластическую резекцию левой молочной железы с лимфаденэктомией 1–2 уровней. Хирург Сергей Зингалев объяснил, что органосохраняющая операция прошла успешно. Удалена пораженная ткань и 7 лимфоузлов. Проведена ювелирная сосудовосстанавливающая работа, чтобы в руке наладилось кровообращение.
Доктор сам каждое утро контролировал отток лимфы. Куда стекает жидкость, которая не может пока найти себе протоков? Приходилось ходить с катетером. Это как высыхающая речка, которой надо найти новое русло, проложить новые ходы.
Предстояла еще лучевая терапия, но сперва нужно было разработать руку, чтобы конечность могла спокойно лежать за головой во время процедуры.
Сейчас я в ремиссии. МРЭК дала 3 группу инвалидности, и я продолжаю заниматься любимым делом.
Нашла калькулятор оценки рисков рецидива рака молочной железы, ответила на вопросы и учла полученную информацию.
Когда не хватает позитива, начинаю тщательно фильтровать контент, который потребляю. Переключаю телевизор, если идут грустные новости. Смотрю только добрые, веселые фильмы.
Общаюсь с людьми, с которыми приятно общаться. Стараюсь не нервничать. Если понимаю, что начинаю волноваться, то могу прекратить разговор, позволяю себе отстраниться от этой темы, выстраиваю границы.
И на видное место над кроватью повесила картину, написанную подругой: там красивая птица Феникс, символизирующая обновление и жизнь вопреки всему.
Фото из семейного архива Лидии