Таня росла в хорошей семье: родители с детства учили детей быть честными и трудолюбивыми, соблюдать традиции ислама, как принято в их стране. Очень хотела учиться в Европе и после школы выбрала Беларусь — за достойное качество образования.
Она думала, что впереди ее ждет счастливая жизнь, а вышло наоборот. Без денег и жилья, в чужой стране с больным ребенком на руках, она отчаянно ищет ответ на один-единственный вопрос: как же так получилось?..
Хотим рассказать вам непростую историю одной хорошей девочки, которой очень нужна помощь.
Красивая, но горькая сказка
Конечно, ее зовут не Таня. Это в университете переименовали. «Таня» гораздо проще и понятнее, чем ее родное, но сложное для славянского уха имя. Парни заглядывались на красавицу из средней Азии, но она много времени уделяла учебе. И мечтала об одном-единственном, чтобы вместе и на всю жизнь, как в сказке…
Все изменилось к выпускному курсу. Любовь налетела, как ураган, и лишила способности здраво мыслить. С темнокожим студентом из Африки познакомили общие друзья. Он был таким харизматичным… Казалось, что он и есть тот самый — о котором пишут в книжках, и о ком мечтает каждая девушка.
Это были ее первые отношения. Сперва все походило на сказку, но скоро стало очевидно, насколько они разные. Она мечтала о красивой свадьбе, семье и чтобы быть как за каменной стеной. Ему же хотелось гулять, менять девушек, выпивать и зависать в клубах. Мысль об ответственности за кого-то ему претила. Так не могло продолжаться долго, и молодые люди расстались…
А через пару месяцев он позвал… Был пьян, и просто накатила ностальгия… В тот вечер она забеременела. «Если бы я только знала, что все так сложится, если бы только все можно было вернуть…» – она повторяет это снова и снова.
Когда поняла, что со здоровьем что-то не так, забеспокоилась: «Это сложно объяснить, очень странные ощущения. Я боялась, что у меня какая-нибудь инфекция, ведь он был со многими девушками. Я видела женские вещи у него дома».
У гинеколога узнала о беременности, и эта новость шокировала. Рассказала парню, а тот не поверил и только рассмеялся. Прислала фото положительного теста – бесполезно. Его новая девушка стала требовать, чтобы Таня отстала, ведь у них любовь… Заблокировали во всех мессенджерах.
Так она осталась совсем одна. Бродила часами по лесопарку рядом с общежитием и плакала, не зная, с кем поделиться. Ночами тоже плакала. Замкнулась в себе, и через пару месяцев впала в депрессию. Практика в разгаре, а она целыми днями лежала, не в силах подняться. Усилились тошнота и головокружения, беспокоило сердце.
– О том, чтобы прервать беременность, даже не думала, – вздыхает Таня. – Я мусульманка, не хотела брать грех на душу. Ребенок – последствие моего проступка, и он не виноват в этом...
К концу учебного года успеваемость одной из лучших студенток заметно снизилась. Преподаватели удивлялись и спрашивали, почему такая старательная и сообразительная девушка не может собраться с мыслями и сидит в прострации...
Отверженная
Поиски работы в Беларуси с перспективой получить вид на жительство привели на столичный мясокомбинат. Договорившись о сдаче сессии онлайн, Таня, без пяти минут учительница русского языка, согласилась на «самую ужасную работу в мире» – мыть коровьи желудки.
Об этом времени она вспоминает с содроганием: целый день на ногах, в холоде и сырости не каждый мужчина выдержит, не то что беременная женщина. За смену приходилось вручную перенести, перемыть и просолить больше сотни желудков, тяжелых и отвратительно пахнущих.
От запаха выворачивало, дикая усталость валила с ног. Не спасали перчатки, сапоги и фартук — вскоре ноги опухли и невыносимо болели, организм стал сдавать. Никому не делали скидок, работала несмотря на головокружения и боль.
Таня продержалась почти месяц. Когда стало понятно, что руководство специально тянет с оформлением рабочей визы, надежды не осталось. Пришлось уволиться.
Между тем у родителей больше не было возможности отправлять деньги, рассчитывать приходилось только на себя...
На вручение диплома приехала уже с животиком. Сокурсники поздравляли, ни о чем не подозревая. Она улыбалась, благодарила, говорила, что все хорошо… А самой жить не хотелось...
Снова встретилась с отцом будущего малыша, попросила денег на УЗИ, другие обследования.
– Он лишь посмеялся надо мной, сказал, что это не его ребенок. Я не узнавала человека, которого так любила! – Глаза ее предательски заблестели. – Теперь он просто издевался надо мной, воспринимал как попрошайку. Я говорила, что нуждаюсь в помощи, что мне зачастую нечего есть... Но в ответ слышала только насмешки.
Ушла от него глубокой ночью. Недалеко был ночной клуб, по улице ходили нарядные, довольные люди, а она шла, в который раз отверженная, обнимала свой животик и горько плакала.
От мамы скрывать свое положение дальше не имело смысла. Не сразу решилась сказать о беременности, сначала в телефонном разговоре упомянула, что есть жених, и он африканец. Мама расплакалась, испугавшись, что дочь может навсегда уехать в далекую страну. Но когда услышала, что осенью рожать, была в шоке, прямо на работе случился сердечный приступ. К счастью, коллеги вовремя вызвали скорую помощь, и женщину успели доставить в больницу, спасли.
Таня понимала: домой возвращаться нельзя. В родном провинциальном городке царили строгие мусульманские нравы, и за добрачную связь ей не светило ничего хорошего. А тем более за связь с темнокожим… Брошенная девушка, да еще и с ребенком, – позор для семьи. Но даже если она сможет вытерпеть весь негатив, который выльется на нее и близких, то ребенок всю жизнь будет там изгоем только за то, что родился черным.
Вскоре произошло то, чего так боялась: о беременности узнали родственники, и все, даже родная сестра, отвернулись с презрением. Маме общаться с дочерью запретили.
Малыш
Таню приютила девушка, с которой вместе учились. Она тоже пережила предательство и теперь растила ребенка одна. Пока подруга работала, Таня присматривала за ее дочкой, готовила и убирала в их съемной комнате. Так они прожили несколько месяцев.
Время родов приближалось, а Таня по-прежнему каждый день плакала.
…Плакала она и в роддоме, уже обнимая свою смуглую кроху. Несмотря на хорошее отношение со стороны медработников, ощущение отверженности и одиночества только усилилось. Никто не звонил, не поздравлял ее, никто не обрадовался рождению ее малыша.
Лишь навестила подруга, привезла домашней еды. По-прежнему не было ничего для ребенка — ни одежды, ни подгузников...
На выписку все та же подруга собрала вещи, из которых выросла ее собственная дочка, нашла где-то старое одеяльце, чтобы было во что завернуть.
– Там была фотограф, – вспоминает Таня. – Она снимала счастливых родителей с нарядными новорожденными. Эта девушка все ждала, кто ко мне придет, когда вынесут моего ребенка. Но пришла только подруга, такая же горемычная, как и я. Единственное наше одеяльце было таким старым и выцветшим, что мне было очень стыдно... Дала себе слово никогда больше не вступать в интимные отношения, никогда. Я не заслуживаю такого, я ведь хороший человек, почему же в жизни все пошло не так?..
В съемной комнате подруги, куда приехали Таня и малыш Биби, было тесно и холодно. В октябре уже грели батареи, но ветхий дом плохо держал тепло… Молодая мать спала с сыном на полу на маленьком старом матрасе, там же кормила грудью. Она очень боялась, что кроха замерзнет, и всю ночь его укрывала, согревала. Так они прожили около 10 дней.
Несколько раз приходили из детской поликлиники проведать ребенка, но на все вопросы Таня отвечала, что скоро уедет, а здесь находится временно.
Отцовские чувства
Паспорт для продления регистрации хотела отправить почтой, но в миграционной службе потребовали явиться лично. Деньгами на маршрутку снова выручила подруга. Завернув малыша все в то же прохудившееся одеяльце, поехала с ним на руках в другой город. Чувствуя себя самой несчастной на свете, всю дорогу думала только об одном: «Как же я докатилась до такой жизни? Ведь могла бы сейчас ехать на своей машине, с любимым мужем, который бы ухаживал за мной и нашим сыном...». Было так обидно, так больно, до слез.
Маршрутка прибывала в место назначения около 23 часов, а переночевать там негде... В комнату общежития, где девушка раньше жила, заселились другие люди.
Малыш устал и плакал. А Таня, глотая слезы, судорожно вспоминала, к кому можно попроситься. К счастью, их встретила и приютила сокурсница, жившая в соседнем городе — уступила свою кровать, а сама спала на полу.
Наша собеседница говорит медленно, видно, что ей тяжело такое рассказывать:
— В миграционной службе расспрашивали, чем я занимаюсь и где мой ребенок, где я родила и почему нахожусь в Беларуси. Но границы с моей страной тогда были закрыты из-за пандемии, и мне согласились продлить регистрацию. Оставила документы и вернулась в свое временное жилище. А ближе к вечеру раздался громкий, настойчивый стук в дверь. Это была проверка из службы миграции, кто-то донес на нас. Мы очень испугались! Нам учинили допрос, почему я нахожусь в здесь, а не по месту регистрации. Упросили их разрешить остаться хотя бы до утра...
Подруга, опасаясь возможных проблем, стала настаивать, чтобы Таня связалась с отцом ребенка и просила помощи у него. Пришлось подчиниться. Через силу позвонила, сообщила, что у него теперь есть сын... Тот потребовал сначала фото ребенка. Прислала. И тогда он приехал.
Она говорила, что нужно вместе решать, что делать дальше, как обеспечивать ребенка. Он обещал подумать и дал немного денег, которые позволили снять жилье на ближайший месяц. К слову, задача оказалась непростой, многие отказывали иностранке с грудничком.
Она надеялась, что у бывшего возлюбленного возникнут отцовские чувства, что он начнет заботиться о малыше. Действительно, он несколько раз покупал по ее просьбе продукты и средства гигиены, лекарства для сына, но на вопросы о будущем отвечал уклончиво, старался уходить от темы. И вскоре на очередную просьбу вспылил: «Твои запросы слишком велики! У меня самого нет денег. Справляйся самостоятельно. Могу лишь давать небольшую сумму, чтобы помочь тебе растить твоего сына. Я тебе не банк».
Доведенная до отчаяния, она была согласна «проглотить» и это, лишь бы только он хоть чем-то помогал...
Когда пришел срок платить за квартиру, он велел искать более дешевое жилье.
— Что будем делать дальше?
— Не знаю, делай что хочешь.
— Малышу нужны коляска и кроватка.
— Оставь его в приюте, а когда у тебя будут деньги, заберешь.
И вот тогда Таня не на шутку испугалась. Никаких чувств по отношению к сыну у отца не возникло. А перспектива лишиться ребенка ужасала так, что леденели конечности...
Ничего не оставалось, как вернуться в Минск к подруге в качестве няньки.
У маленького Биби по-прежнему не было теплой одежды, коляски. Но больше всего молодую мать тревожили желтые белки глаз малыша и большой живот.
Фото Татьяны Столяровой