Споры о синдроме дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) не утихают с тех пор, как он был выделен в качестве отдельной патологии развития нервной системы и занесен в Международную классификацию болезней 10-го пересмотра (МКБ-10).
Некоторые специалисты в области психиатрии и неврологии до сих пор не признают официальность диагноза. Но и те, кто признает, никак не могут договориться, как лечить поведенческое расстройство и надо ли его лечить в принципе.
Американская психиатрическая школа (к слову, СДВГ «родом» из США) стоит на необходимости медикаментозной коррекции в случае установления истинного диагноза. Школа постсоветского пространства базируется прежде всего на психолого-педагогической коррекции. Назначение лекарственных препаратов допустимо, но лишь тогда, когда нормализовать патологическое состояние только психолого-педагогическими мерами невозможно.
В Беларуси имя ведущего научного сотрудника РНПЦ медицинской экспертизы и реабилитации, кандидата медицинских наук, доцента, врача-психотерапевта Татьяны Александровны Емельянцевой на слуху, без преувеличения, у всех родителей, которые так или иначе столкнулись с проблемой дефицита внимания и гиперактивности у своих детей.
Кроме того, что СДВГ является предметом научных интересов эксперта, она знает о нем, что называется, из первых рук. Более 10 лет специалист помогает выстраивать успешную жизнь не только сотням особенных мальчиков и девочек из Беларуси, стран ближнего и дальнего зарубежья, но и собственному сыну. При этом твердо убеждена: помощь ребенку начинается с помощи родителям. Здоровые люди пригласили эксперта на откровенный разговор.
Лечение СДВГ
Насколько уместно и правильно говорить о лечении СДВГ, если до сих пор нет единого мнения, болезнь ли это? Вы сами что думаете?
— За 10 лет очень плотной работы с СДВГ мое мнение не раз менялось. Но в какой-то момент я нашла ответ, который совершенно устраивает меня в первую очередь как маму гиперактивного ребенка в контексте, что это такое, что с этим делать и вообще – болезнь ли это. Мне нравится концепция СДВГ в отношении последствий для здоровья и жизни.
Сейчас уже точно установлено, что это клинические проявления слабости функционирования нервной системы вне зависимости от интеллектуальных способностей. То есть интеллект нормальный или даже высокий, но есть дефицит внимания и гиперактивности, из-за чего ребенок менее успешен в жизни: он хуже учится, ему сложнее налаживать эффективные отношения, страдает поведение… По большому счету у ребенка формируется ограничение жизнедеятельности (перевожу: признаки инвалидности, звучит катастрофически).
В педиатрии вообще и в детской психиатрии в частности это звучит как степень утраты здоровья. Есть слабость функционирования нервной системы – и от этого есть последствия для здоровья. Формирование ограничений жизнедеятельности при СДВГ ставит под угрозу три фактора: общение, поведение, обучение. Сам по себе диагноз не важен. Важно, как страдает функционирование по этим или другим критериям.
Ключевая теория СДВГ сейчас – нарушение исполнительных функций. Это очень интересный феномен. Исполнительные функции могут быть нарушены при разных расстройствах головного мозга. При СДВГ речь прежде всего о лобных долях.
В зависимости от того, какие структуры головного мозга задействованы в большей или меньшей степени, проявляется разная клиническая картина синдрома.
Классическая триада: дефицит внимания, гиперактивность, импульсивность (мне больше нравится – нетерпеливость). Но может также страдать зрительная или слуховая оперативная память (например, ребенок не в состоянии списывать с доски или усваивать информацию на слух). Есть проблема внутренней речи: ребенок не может сформулировать мысль, не проговорив ее. Поэтому дети с СДВГ часто «думают вслух». Они также имеют трудности с эмоционально-волевым контролем, и чрезмерные эмоции без золотой середины сопровождают их по жизни.
Один из отличительных признаков детей с СДВГ, на взгляд обывателя, – их неуемная энергия, которая никогда не заканчивается. Родители даже часто называют своих непосед вечными двигателями
— Да, кажется, что они очень шустрые. Но все ровно наоборот. Если по-простому, у детей с СДВГ мозг, в котором очень быстро заканчивается бензин. Есть такое выражение: чтобы успокоить беспокойный мозг, надо, чтобы много работало тело. Это объясняет, почему дети с СДВГ «ходят на голове». Потому что именно двигательная активность, особенно связанная с ногами, «заряжает» мозг. Что говорят родители, учителя чересчур подвижным детям? Не бегай! Сиди тихо! Не крутись! Не ерзай!.. Ребенок от этого напрягается, и его поведенческие проблемы только усугубляются. Ведь бегать, прыгать, скакать они начинают, чтобы «заправиться», когда заканчивается «бензин». Запрет провоцирует стереотипные неконтролируемые движения, например раскачивание на стуле, гримасы… Конечно, это странное, неуместное, клоуновское поведение. Но оно потихоньку проходит. Уже к возрасту 11–12 лет заметны перемены, когда дети способны включить сознательный контроль своего поведения.
Есть данные, что лобный интеллект формируется только к 28 годам. Так что половина детей с СДВГ к этому возрасту абсолютно выравниваются и становятся «как все». Но когда я родителям озвучиваю эту цифру, у них оторопь. Ведь они честно идут к неврологам, те честно назначают ноотропные лекарства, которые никакого отношения к патогенетическому лечению СДВГ не имеют. Зато курсами и на годы вперед.
Значит медикаментозные препараты все-таки назначаются? Почему?
— Иногда их надо назначать при каких-то сопутствующих проблемах. Например, если страдает речевое развитие. Ребенку нужно помочь развить речевые функции, чтобы было меньше проблем в общении, ведь ему и без того сложно выразить свои мысли. Так что на период интенсивных занятий с логопедом по развитию речи курсы ноотропных лекарственных средств будут вполне оправданы.
Ноотропы – это как витамины для мозга. Некоторые из них улучшают метаболизм мозга, состояние сосудов мозга, его питание. Некоторые содержат вещества, повышающие уровень дофамина. Ведь еще одна из ключевых теорий СДВГ – это дефицит дофамина. То есть нетерпеливые дети имеют аномальную чувствительность к немедленному вознаграждению. Им все время дай что-то интересное, новое, причем незамедлительно. Это надо понимать. Особенно когда мы говорим: будешь себя хорошо вести, отлично учиться – получишь будущим летом поездку на море или в аквапарк… Такое с СДВГ не работает. Ребенку надо сегодня-завтра. В возрасте 10 лет – через неделю максимум. Иначе теряется интерес.
То есть ключ к успеху не таблетка, а понимание, как помочь ребенку. Нельзя заставлять его делать что-то насильно, ругать бесполезно. С детьми, у которых СДВГ, отношения нужно выстраивать на позитиве. Если у них плохое настроение, они не будут делать ничего. Более того, в силу слабости нервной системы дети чересчур ранимы и слишком восприимчивы. В ситуации стресса они впадают в ступор.
СДВГ – расстройство развития нервной системы, дефицит функционирования определенных зон головного мозга, который обусловливает клинический феномен слабости нервной системы в дошкольном и младшем школьном возрасте. Чем раньше родитель поймет, что у ребенка есть особенности, тем раньше будет выстроена система помощи и тем меньше риск, что он приобретет другие психические поведенческие расстройства. Потому что слабость нервной системы обусловливает другие психические расстройства.
75 % детей с СДВГ в мире имеют сопутствующие психические расстройства в течение жизни.
Эта цифра пугает, но я не боюсь озвучивать ее родителям, потому что тогда они начинают понимать необходимость действий, чтобы их ребенок не попал в этот процент.
В западной практике ведущая роль отведена не родителям, а врачам, если не ошибаюсь. В Америке самый высокий процент детей с СДВГ – 20 %. И все они сидят на препаратах. Никто не жалуется.
Ко мне приезжает много русскоговорящих детей из США, Швеции, других стран. Многие не хотят принимать психостимуляторы. Эти мощные препараты не вылечивают СДВГ. Пока ребенок их принимает, его поведение отличное, он спокойно сидит на уроках, пишет тесты, слушает… И там открыто говорят: хотите ходить в школу – пейте психостимуляторы. Там не стоит вопрос: хорошо это для ребенка или плохо. Главный акцент: воспитатель/учитель не должен это терпеть.
Если не врач, то кто тот самый специалист, который определяет модель коррекции СДВГ?
— Понимаете, к врачу идут за таблеткой. Сильной, слабой – неважно. Главное, чтобы она помогла и все прошло. А такой таблетки в принципе нет. Не существует лекарства от слабости нервной системы. Надо приложить огромные усилия, чтобы помочь ребенку развить функционирование этой системы. Это многолетний труд. Это сопровождение, выстраивание берегов, придумывание занятий, понимание ребенка… По сути, это гиперопека, которой, кстати, психологи часто укоряют родителей. Но это та опека, помощь, которая и есть лекарство.
Я не работаю с детьми, я работаю с родителями по принципу: нет проблем у детей – есть проблемы у родителей. Родители должны стать психотерапевтами и психологами для своего ребенка. Только у них есть мотивация, чтобы он был успешен в жизни, потому что ни психологу, ни врачу по большому счету это не нужно. Это нужно вам.
Фото Оксаны Журавлевой