О сопереживании пациентам
Вы уже 15-й год руководите неврологическим отделением, где лежат пациенты после инсульта. Коллеги поделились, что вы болеете этой темой и стараетесь использовать каждую возможность рассказать людям, как важно вовремя обратиться к врачам, чтобы избежать последствий инсульта. Что вами движет? Почему вам не все равно?
Хочется, чтобы наши пациенты перестали считаться людьми с фатальной болезнью, чтобы все большее их число восстанавливалось и возвращалось в обычную жизнь. Хотя как реалист я понимаю, что в ближайшем будущем это недостижимо. Поэтому и хочу достучаться до белорусов и донести мысль, что при проявлении первых признаков инсульта не надо ждать, пока пройдет, надо срочно делать одно движение – звонить 103.
То есть вам жалко людей?
Конечно, мне жалко людей и, наверное, жалко свою работу. Непросто находиться с пациентами, которые в результате этого заболевания становятся инвалидами, а значительная часть, к сожалению, умирает. В среднем у нас умирает около 300 пациентов ежегодно, грубо говоря, один человек в день. И хотя мы научились пропускать это не через сердце, след в душе все равно остается. Вряд ли я сегодня такой же, каким был в 2002 году, когда только пришел работать в отделение.
Со временем чувства эмпатии, сопереживания к пациентам у врачей не притупляются?
В целом, конечно, нет. Наверное, неправильно сказать, что это сопереживание. Но я болею за то, чтобы пациенты поправлялись. И хочу, чтобы врачи моего отделения тоже болели за дело. За столько лет мы видели разных врачей и медсестер. Самая страшная черта, которую я не могу долго выдержать, – равнодушие. Равнодушный человек в нашем деле бесполезен, с ним надо прощаться.
Было ли у вас профессиональное эмоциональное выгорание?
Была эпизодическая усталость. Но поменять работу я никогда не хотел. Мне очень нравится работать врачом. Хотя, заканчивая школу, я не знал, кем хочу быть. Меня отправил в медицинский вуз старший брат. Наверное, он рассмотрел во мне больше, чем я сам тогда. Спасибо ему за это. Поступал я, кстати, пять раз. Такой упертый был…
О плюсах и минусах профессии
У нас был гость, который рассказал, что 10 лет даже шампанского на Новый год не пил, потому что видел результаты томографии мозга алкоголиков и сам их мозг, похожий на сморщенный грецкий орех. На вас как-то повлияла работа с инсультными больными? Изменили ли вы свой образ жизни?
Я знаю свои факторы риска и с некоторыми пытаюсь бороться, но не могу сказать, что идеально. Картинки чужого мозга на меня не действуют. Но нужно понимать, что кроме вредных привычек существуют еще и болезни. Например, артериальная гипертензия. 95 % пациентов с инсультом – гипертоники. Поэтому нужно контролировать давление. Я свое измеряю регулярно. Также я ежедневно принимаю в маленькой дозе аспирин. Он препятствует образованию тромбов, которые могут привести к инфаркту миокарда, инсульту и другим проблемам. Еще практикую пешие прогулки: для этого завели собаку, с ней и гуляю. Планирую приобрести велосипед.
На сколько ставок вы работаете?
Я работаю на ставку как заведующий отделением и еще на полставки беру дежурства как врач-реаниматолог в палатах реанимации. Это примерно 4–5 дежурств в месяц. Постарался выбрать золотую середину, потому что сейчас ночные дежурства переношу уже намного хуже, чем в молодости.
А зачем вы берете эти дежурства?
В первую очередь по материальным причинам. Я заведующий терапевтическим отделением, и у меня нет доплат за высокотехнологичные операции, как, например, у хирургов. А вот как врач-реаниматолог я имею право получить надбавку за уход за пациентами после этих операций.
Какой главный негатив в вашей работе?
Недооцененность нашего труда обществом. Мы, медики, здоровье человека в долг никогда не брали и поэтому этот долг вернуть не в состоянии. Здоровье людей – это их богатство. В нашем обществе далеко не все его ценят, но когда жареный петух клюнет, обязательно требуют быстро вернуть, что зачастую невозможно. В целом медики в развитых странах более уважаемы, чем у нас. Так долго учиться на врача, чтобы потом зарабатывать как грузчик в начале своего пути… По-моему, это несоизмеримые работы.
Но несмотря на это, конкурс в медуниверситеты не уменьшается, молодежь активно идет в неврологию. Ребята очень интересные, образованные, знают языки. Но быть человеком – это же с рождения воспитывается. Зачастую мне приходится быть таким воспитателем и объяснять: «Ты, конечно, доктор, но это не должно превращать тебя в высокомерного хама. К людям нужно доброжелательно относиться».
А главный плюс профессии?
Возможность помочь людям. Это же счастье, когда человек пришел к тебе с такой тяжелой болезнью, а ушел в приемлемом состоянии. Приносит удовлетворение и то, что твои врачи делают все грамотно, достигают цели. Наши врачи еще и воспитатели родственников, медперсонала. Я стараюсь, чтобы они болели за пациентов как за своих.
О реабилитации и профилактике
Не обидно, что вы буквально спасаете людей, а потом из-за отсутствия стройной системы реабилитации они снова могут к вам попасть?
Не соглашусь, что у нас нет стройной системы реабилитации. Система есть, правда, во многих местах она стройная на бумаге. Мы не испытываем проблем перевести человека в стационар на реабилитацию после нашего лечения, за исключением ситуаций массового наплыва пациентов, когда людям приходится ждать. Но слабое место у меня в отделении в том, что на 70–75 пациентов всего лишь два инструктора по лечебной физкультуре, один логопед, не то количество медсестер. Реабилитация – это очень затратный физический труд, его не заменишь никакой бумажкой. Должен быть человек, который будет каждый день, в том числе в выходные, возвращать пациентов к обычной прежней жизни: заново учить их говорить, есть, ходить.
Стоит ли людям в качестве профилактики инсульта делать УЗИ сосудов головного мозга?
УЗИ брахиоцефальных артерий есть смысл делать людям после 45 лет, которые имеют факторы риска (сердечно-сосудистые заболевания, избыточный вес, сахарный диабет, курение). На базе нашего отделения, кстати, развернут городской консультативный кабинет патологии брахиоцефальных артерий, где принимает эндоваскулярный нейрохирург по направлению поликлиники.
Этика врача
Вы как невролог знаете, что часто дети рождаются с тяжелыми неврологическими заболеваниями, например ДЦП. Ранее врачи при рождении детей с тяжелыми патологиями рекомендовали родителям отдавать их в детдома, «чтоб не мучиться», «мол, не справитесь». Вы как относитесь к таким советам коллег?
Это все равно что взять на себя божественную роль. У меня таких случаев, к счастью, никогда не было. Рассказать родителям, что их ожидает, конечно, нужно. Но советовать отказаться от своего ребенка… Я не сторонник таких категоричных советов. На мой взгляд, это ужасно. Но обстоятельства бывают разные. Я стараюсь выслушать и понять логику людей. Если они так поступили, Бог им судья, жизнь все расставит на свои места, правы были или не правы. Это вопрос этики.
Тема врачебной этики вообще актуальна среди докторов, обсуждаете ее между собой?
Обсуждаем и поступки, и слова. Да и когда разбираем жалобы пациентов, видим, что часто причина конфликта не медицинская, а этическая – нехватка времени, внимания, такта, умения найти общий язык.
Какая была самая необычная благодарность от пациента?
Вспоминается случай, когда ко мне пришла женщина и говорит: «Год назад у вас тут умер мой папа». Настораживаюсь, жду проблем – «умер папа, сейчас я вам тут все припомню». А она пришла не с жалобой, а с благодарностью – сказать спасибо, что мы тогда за него боролись. Это было поразительно: человек больше года носил эту мысль в голове и нашел время зайти и поблагодарить.
Об экспериментах
Восстанавливаются ли нервные клетки? Сейчас много противоречивой информации по этому вопросу.
По последним данным, нервные клетки имеют свойство восстанавливаться. Но пока эти данные получены в экспериментах над животными, и как клиницист я еще не вижу, как их можно применить на практике. В нашей стране клеточные технологии тоже развиваются, я участвую в одном исследовании. Но до реальной доказательной медицины еще далеко. За свою профессиональную жизнь я видел очень много способов и методов лечения, которые оказались лишь рекламой. Но реклама – для денег, а в нашей стране медицина все-таки бесплатная.
Вы упомянули эксперименты над животными. Приходилось заниматься вивисекцией? И можно ли без этого обойтись?
Когда я был студентом, один раз нас заводили в виварий, и мы делали несчастной живой собаке какое-то оперативное вмешательство, наверное, трахеостому. Тот опыт мне запомнился неприятными ощущениями и пользы как врачу никакой не принес. Надеюсь, современные технологии позволят учиться так, чтобы не мучить живые существа.
Вам интересны современные исследования по трансплантации мозга? Видите ли за этим будущее?
Было бы интересно дожить до этого. Мне в принципе интересно все новое, хотя оно может оказаться не очень хорошим.
Вы лично согласились бы на пересадку какого-нибудь органа, если бы появилась необходимость?
Согласился бы. Я люблю жизнь и хотел бы еще пожить со своими родными, порадоваться этому миру. Успеем еще оказаться там, где в итоге все окажемся. Я бы не возражал и донором стать.
О перспективах
Часто ли вам звонят знакомые, знакомые знакомых с просьбой проконсультировать или помочь пройти какое-то исследование, попасть в хороший стационар? Как думаете, может сегодня человек без связей получить качественную медпомощь?
Звонят часто, и я стараюсь помочь. Но точно скажу, что в эктренных ситуациях люди в звонках не нуждаются. Служба 103 работает отлажено. Помню, пока мы пытались кого-то найти, созвониться-договориться, все сделалось само и как положено. Система должна функционировать без звонков, просьб, пожеланий, окриков. Хотелось бы, чтобы так было везде.
Кем вы себя представляете через 10 лет?
Хочется надеяться, что мои знания, умения и способности позволят обладать большим числом рычагов, чтобы сделать медицину современней, эффективней, безопасней. У нас есть над чем работать, и мне кажется, у меня получилось бы добавить в систему и человеческого, и профессионального.
То есть за границу уезжать на работу не собираетесь?
Не собираюсь. А вот дожить жизнь в теплых краях – это интересная идея. Например, на острове вечной весны Тенерифе, где я однажды побывал и был поражен: океан, круглый год 25 градусов, старички иностраноязычные гуляют... Интересное место для старости. Но, боюсь, эта несбыточная мечта.
Фото и видео – Геннадий Сукач, Анна Крючкова.